м смысле; и этот звук предшествует иногда задолго работе моей над письменным столом» 4,с. 72.
Так говорят совершенно разные писатели, и тем более убедительным
является звучащее в их словах согласие.
Но более сложным стал именно второй вопрос: необходимость и возможность изучения ритма прозы. Одну из причин невнимательного отношения к изучению строения прозаической речи сформулировал еще в самом начале нашего века Ф. Зелинский, заметив, что вопросам прозаического изложения не придается специального значения с тех пор, как мольеровский буржуа сделал открытие, что и он умеет «fairedelaprose». Если стих своей ярко выраженной «необыкновенностью» речевого строения прямо-таки «требует» специального анализа, то проза на первый взгляд вполне «обычна», вполне укладывается в общеязыковые нормы, так что в строении и организации прозаической речи прямо не выявляется предмет специального изучения для литературоведческой науки. В частности, ритм прозы при таком подходе отождествляется с «естественным ритмом» языка, рассмотрение которого находится в ведении лингвистики.
Однако и теоретический, и исторический анализ литературного творчества заставляет усомниться в том, что художественную прозу можно рассматривать как «обычную речь», тем более что и само недифференцированное понятие «обычной речи» лишено даже минимальной научной определенности. И дело даже не в научном анализе самом по себе. Раньше него своеобразную организованность художественной прозы, ее особую ритмичность фиксирует непосредственное читательское восприятие. Об этом очень хорошо сказал еще Цицерон: «На наличие известного ритма в прозаической речи… указывает непосредственное чутье. Неправильно не признавать чего-либо существующего только потому, что мы не можем отыскать его причины. Ведь и самый стих
Страницы: << < 3 | 4 | 5 | 6 | 7 > >>