новременно в двух планах. Первый план — события, происходящие в Москве. Второй план — сюжет о Пилате и Иешуа, сочиненный Мастером и время от времени появляющийся на переднем плане, за счет чего создается определенная система логико-композиционных параллелей (Москва — Ершалаим, судьбы Иешуа и Пилата — судьба Мастера и т. д. ) и подчеркивается контраст между «низкой» социально-бытовой топикой и возвышенным библейским контекстом. О «Мастере и Маргарите» можно сказать, что это «роман в романе». Темы «внешнего» повествования — литература и мир, художник и слово, ответственность художника, образ которого знаменательно накладывается на образ Христа, как, например, у Б. Пастернака в стихотворениях из романа «Доктор Живаго».
Образ Понтия Пилата. Главным героем «внутреннего», мифологического сюжета является не Иешуа, а Понтий Пилат — персонаж, наделенный глубоким внутренним психологическим конфликтом. Пилата можно сравнить с героями русской литературы — «страдающими эгоистами». Сюжетная коллизия Пилат — Иешуа подводит к сложной философской и психологической проблематике (как происходит нравственный выбор героя, в чем состоит ответственность за судьбы других людей, что считать сознательным поступком и какими критериями мы руководствуемся, совершая его, имеет ли смысл борьба). Поскольку официальные идеологи утверждали, что экзистенциальная проблематика упразднена в социалистическом обществе, поэтому позиция Мастера заклеймлена и названа нелепым пародийно звучащим словом «пилатчина».
Образ Воланда. Своеобразный литературный ключ к образу Воланда — цитата из «Фауста» Гёте, слова Мефистофеля, взятые в качестве эпиграфа к роману: «. . . Я часть той силы, // Что вечно хочет зла и вечно совершает благо». Образ Воланда двойствен: он выступает в роли судьи и обличителя косного об
Страницы: << < 28 | 29 | 30 | 31 | 32 > >>