зить Богоматерь с Младенцем. И когда их просветленные лики являются на фреске, на портрете исчезает старик-ростовщик.
Идеал русской литературы заключен в любви. Любовь соединяет Бога и человека в оде Державина «Благодарные слезы», которые льет поэт в знак признательности Богу, проводящему ею через смерть к бессмертию. Любовь управляет даже ничтожным, на первый взгляд, ,Акакием Акакиевичем, хотя он любит всего-навсего буквы и любит шинель. Любовь направлена на неодушевленный предмет (за неимением одушевленных), но она все же остается чувством, в котором нет эгоизма, зла, его агрессии. Зло любит присваивать, любовь отдает.
Пускай страдальческую грудь
Терзают страсти роковые,
Душа готова, как Мария,
К ногам Христа навек прильнуть
(Тютчев)
«История мира началась со свободы, - пишет Я Бердяев, - со свободы зла». Если б она началась, добавляет он, с Царства Божия, с этою совершенного космоса в форме совершенного добра, совершенной красоты, то не было бы истории.
История есть динамика, есть спор зла и добра, поединок зла и добра, а поле этой битвы, как скажет после Гоголя Достоевский, - сердца людей.
Зло коренится в человеке, живет в нем, как демон живет в герое Лермонтова, как темное пятно, не стирается в душе Панночки - ведьмы в гоголевской «Майской ночи».
Но формула христианской любви - это любовь не только к праведному, но и к грешному, и, может быть, прежде всего, к грешному. Такова любовь Сони Мармеладовой к Раскольникову, Мышкина к Настасье Филипповне, Подростка к Версилову. Драма зла, сознающего, что оно зло» есть драма падения человека - драма его вины.
Обращаясь к Богу, Державин говорит:
Частица целой я вселенной,
Поставлен, мнится мне, в почтенной Средине естества я той,
Где кончил тварей Ты теле
Страницы: << < 27 | 28 | 29 | 30 | 31 > >>