герой к чужим людям относился как к членам своей семьи: выкупил двух крепостных девочек, «содержал их как дочерей своих и выдал замуж с хорошим преданным» 2, 224. В ужасающее голодное лиходейство помогал обездоленным и голодным. Любовь к Богу, альтруистическое стремление помочь двигало им.
Карамзинский Фрол Силин подчеркнуто не принадлежит к миру глобальных дел, подвигов и свершений. В его биографии ничто не свидетельствует о каком-то особом предназначении, избранности. Автор, начиная свое повествование, демонстративно выводит его из ряда великих героев истории: «Пусть Вергилии прославляют Августов! Пусть красноречивые льстецы хвалят великодушие знатных! Я хочу хвалить Фрола Силина, простого поселянина, и хвала моя будет состоять в описание дел его, мне известных» 3, 688. Эта позиция сохраняется Карамзиным вплоть до последних строк «пиесы»: «Славнейшая нация в Европе посвятила великолепный храм мужам великим, мужам, которые удивляли нас своими дарованиями. С покрытой головою не пройду я мимо сего места; но без слез сердечных не пошел бы я мимо храма, посвященного добрым гениям человечества, – и всем храме надлежало бы соорудить памятник Фролу Силину 3, 688.
N
P
V
В одной из наших соседних деревень жил, – а может быть живет и теперь, – Фрол Силин» 3, 688. Эта типичная карамзинская оговорка («А может быть живет и теперь. . . ) выводит Фрола еще из одной, принципиально важной для великих людей, оценочной шкалы. Он наш современник, жизненный путь его не завершен, а, следовательно, безусловное утверждение его принадлежности вечности лишено оснований.
Таким образом, Фрол Силин сознательно выведен Карамзиным за черту мира великих свершений и вечности. Незаметность героя – принципиальная установка повествователя. Он незаметен не только на ф
Страницы: << < 1 | 2 | 3 | 4 > >>