Дегтярева Ирина Алексеевна,
учитель русского языка и литературы
МБОУ "СОШ №11",
г. Северодвинск.
Образ праведника в рассказе Н.М.Карамзина «Фрол Силин».
Аннотация: в статье представлена тема праведничества, рассмотрен образ праведника на примере рассказа Н.М.Карамзина «Фрол Силин».
Ключевые слова: Карамзин.М.Н, Фрол Силин, праведник, XVIII век.
Annotation: the article presents the theme of righteousness, the image of the righteous on the example of the of the story by N. M.Karamzin."Frol Silin".
Keywords: Karamzin.M. N., Frol Silin, righteous.
В 1791 году в «Московском журнале» Н.М. Карамзин опубликовал небольшую повесть «Фрол Силин, благодетельный человек». Исследователи с точки зрения жанровой принадлежности определяли это по-разному: «очерк», «рассказ», «этюд», «анекдот», «похвальное слово»
Ими не раз отмечалась генетическая связь главного героя Фола Силина с русской житийной литературой. В способах создания этого образа Н.М. Карамзин во многом следует традициям русской агиографии, и это заставляет видеть в нем некую «переходность» от типа средневекового сакрального героя к праведникам девятнадцатого столетия.
Биографический характер повести «Фрол Силин, благодетельный человек» подчеркивается примечанием, которым Н.М.Карамзин открывает повествование: «Он еще жив. Один из моих приятелей читал ему эту пиесу. Добрый старик плакал и говорил: «Я этого не стою, я этого не стою!» Главный персонаж не вымышленное, а вполне реальное лицо: «Все, что написано о Фроле Силине, – свидетельствовал племянник поэта И.И.Дмитриева М.А.Дмитриев, - совершенная правда. Он был крестьянин моего деда. Приятель Карамзина, читавший Фролу Силину описание его добрых поступков, это мой дядя» [2, 224] . Главный герой к чужим людям относился как к членам своей семьи: выкупил двух крепостных девочек, «содержал их как дочерей своих и выдал замуж с хорошим преданным» [2, 224]. В ужасающее голодное лиходейство помогал обездоленным и голодным. Любовь к Богу, альтруистическое стремление помочь двигало им.
Карамзинский Фрол Силин подчеркнуто не принадлежит к миру глобальных дел, подвигов и свершений. В его биографии ничто не свидетельствует о каком-то особом предназначении, избранности. Автор, начиная свое повествование, демонстративно выводит его из ряда великих героев истории: «Пусть Вергилии прославляют Августов! Пусть красноречивые льстецы хвалят великодушие знатных! Я хочу хвалить Фрола Силина, простого поселянина, и хвала моя будет состоять в описание дел его, мне известных» [3, 688]. Эта позиция сохраняется Карамзиным вплоть до последних строк «пиесы»: «Славнейшая нация в Европе посвятила великолепный храм мужам великим, мужам, которые удивляли нас своими дарованиями. С покрытой головою не пройду я мимо сего места; но без слез сердечных не пошел бы я мимо храма, посвященного добрым гениям человечества, – и всем храме надлежало бы соорудить памятник Фролу Силину [3, 688].
Понятно, что различные формы оценки («непокрытая голова» - «сердечные слезы») призваны лишь подчеркнуть различный характер подвигов, совершенных героем. Один – глобальный, исторически значимый, заметный в Европе, другой – виден лишь с ближнего расстояния , для узкого круга поселян в Симбирской глуши: «Я жил тогда в деревне близ Симбирска ; был еще ребенком… В одной из наших соседних деревень жил, – а может быть живет и теперь, – Фрол Силин» [3, 688]. Эта типичная карамзинская оговорка («А может быть живет и теперь...) выводит Фрола еще из одной, принципиально важной для великих людей, оценочной шкалы. Он наш современник, жизненный путь его не завершен, а, следовательно, безусловное утверждение его принадлежности вечности лишено оснований.
Таким образом, Фрол Силин сознательно выведен Карамзиным за черту мира великих свершений и вечности. Незаметность героя – принципиальная установка повествователя. Он незаметен не только на фоне «великих мужей» общеевропейского масштаба, но и в непосредственной близости. Сокрытые в глубине его души удивительные качества «благодетельного человека» раскрываются только «при случае» (голод, пожар и др.) и только для тех, кто в его участии нуждается: «По особливому случаю, и в отдалении, узнал я дела твои; живя близ тебя, я не знал их», – свидетельствует рассказчик.
Впрочем, временная и пространственная дистанция, которые разделяют повествователя и героя и на которых настаивает Н.М. Карамзин, актуализированы в повести вовсе не для того, чтобы охватить монументальность и вневременность деяний Фрола. Их цель прямо противоположна: повествование ведется с точки зрения человека, принадлежащего «большому миру» и «большому времени», для которого понятны, значимы Вергилий и Август, великие мужи Европы. Который сам принадлежит миру большой (столичной) литературы, и, по-видимому, подсознательно соотносит себя со «многими славными английскими авторами» [3, 688]. При этом подчеркивается замкнутость и локальность мира Фрола Силина. Его мир качественно отличается от того. В котором живет повествователь. Еще одна особенность карамзинского героя (в отличие, например, от Юлиании Лазаревской) заключается в его подчеркнутой непричастности к сфере глобального противопоставления добра и зла. В своих отношениях с Богом он явно уравнен в правах со всеми мирянами. «Благодарите Бога; – обращался он к поселянам. Спасенным от голода, – не я, а он помог вам в нужде» [3, 688]. Маленький, локальный мир Фрола Силина и симбирских поселян бесконечно отделен от той среды, где рождался божественный замысел о мире в целом. Он не является посланником небес. «Фрол с ними плакал и смотрел на небо: что он там видел, – ему, а не мне известно» [3, 688].
Таким образом, величие праведных подвигов достигается через утверждение самодостаточности и самоценности его маленького локального мира.
Библиографический список
1. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. М., 1975.
2. Карамзин Н.М. Сочинения: В 2 т. М.; Л., 1986.
3. Макогоненко Г.П. Русская литература XVIII века. Л., 1972.
4. Николаев Н.И. Внутренний мир человека в русском литературном сознании XVIII века.
5. Николаев Н.И. Этическая парадигма героя в русском литературном сознании XVIII века //Личность властей и государство в Российской империи: Сб. статей Северодвинск, 2006.
6 .Осетров Е.И. Три жизни Карамзина. М., 1985.