quot; и Шестаков, который работает в конторе и у которого (единственного в лагере) были "новенькие казенные ботинки" и "шахматные носки".
Герой-рассказчик, слушая Шестакова, находит в себе силы анализировать то, что тот говорит. - "Думать было нелегко. Это был какой-то физический процесс - материальность нашей психики впервые представала мне во всей наглядности, во всей ощутимости. Думать было больно. Но думать было надо. Он соберет нас в побег и сдаст - это совершенно ясно. Он заплатит за свою конторскую работу нашей кровью, моей кровью. Нас или убьют там же, на Черных Ключах, или приведут живыми и осудят - добавят еще лет пятнадцать. Ведь не может же он не знать, что выйти отсюда нельзя. Но молоко, сгущенное молоко. . . "
Автор-повествователь ощущает свои психологические и нравственные изменения, но все-таки сохраняет свой нравственный стержень, свою индивидуальность: он соглашается на побег, получает в награду сгущенное молоко и отказывается от побега.
- Знаешь что, - сказал я, тщательно облизывая ложку, - я передумал. Идите без меня.
Это было, конечно, ничтожной местью, слабой, как все мои чувства. Но что я мог сделать еще? Предупредить других - я не знал их. А предупредить было надо - Шестаков успел уговорить пятерых. Они бежали через неделю, двоих убили недалеко от Черных Ключей, троих судили через месяц.
По формулировке Шаламова, большую роль он отводит детали, это "деталь-символ, деталь-знак, переводящая весь рассказ в иной план, дающая "подтекст", служащий воле автора, важный элемент художественного решения, художественного метода". Это банка сгущенного молока, "шахматные носки", "казенные ботинки", "отлизанная ложка" и др.
Человек
Бессильны
Страницы: << < 4 | 5 | 6 | 7 > >>