написал бы даром слово никогда. Как же объяснить, что смерть близких никогда не действовала на него очень больно? Известно, какой душевный хлад и ужас испытывал он, теряя сперва одного брата, потом другого, что чувствовал Левин, когда умирал его брат Николай: его в эти дни спасла только Кити, только ощущение близости с её молодой жизнью и любовью и его собственная любовь к ней. И вот всё-таки он говорит, что терять близких было бы ему не очень больно. Так он, на первый взгляд, перенёс смерть своего любимого сына, маленького Ванечки, потом своей любимой дочери, Маши.
В воспоминаниях Александры Львовны сказано:
—Маша угасала. Я вспомнила Ванечку, на которого она теперь была похожа… Тихо, беззвучно входил отец, брал её руку, целовал в лоб… Когда она кончалась, все вошли в комнату. Отец сел у кровати и взял Машу за руку…
При выносе тела из дома он проводил гроб только до ворот— и пошел назад, в дом…
Об этом рассказал и Илья Львович:
—Когда принесли тело в церковь, он оделся и пошёл провожать. У каменных столбов он остановил нас, простился и пошёл по пришпекту домой.
В 1903 году Толстой записал:
—Страдания разрушают границы, стесняющие наш дух, и возвращают нас, уничтожая обольщения материальности, к свойственному человеку пониманию своей жизни как существа духовного, а не материального…
Думал и говорил то же самое не один раз и раньше и позже.
—Думают, что болезнь— пропащее время. Говорят: Вот выздоровлю— и тогда… А болезнь самое важное время…
Вспоминая самые трудные часы своих собственных тяжёлых болезней, умилялся:
—Эти дорогие мне минуты умирания!
И впоследствии вспоминая Машу:
—Она сидит, обложенная подушками, я держу её худую и милую руку и чувствую, как уходит жизнь. Эти четверть часа одно из самых важных времён м
Страницы: << < 13 | 14 | 15 | 16 | 17 > >>