я понимал, что оставить свой пост есть такая вина со стороны часового, за которою сейчас же последует военный суд, наказание розгами и каторжная работа, а может быть, даже и "расстрел".
Но сердце. . . сердце мое так и ноет, так и стучит, так и замирает. . . Хоть вырви его да сам себе под ноги брось, - так беспокойно с ним делается от этих стонов и воплей. . . Страшно ведь слышать, как другой человек погибает, и не подать этому погибающему помощи, когда, собственно говоря, к тому есть полная возможность, потому что будка с места не убежит и ничто иное вредное не случится. "Иль сбежать, а?. . Не увидят?. . Ах, господи, один бы конец! Опять стонет. . . "
За один получас, пока это длилось, я совсем истерзался сердцем. . .
Постников оказался в трудной ситуации, когда перед ним встал выбор: воинский долг, присяга или человеческая жизнь.
Что важнее: долг или совесть?
Я снова и снова оглядывался во все стороны. Нигде ни души нет, только фонари трясутся от ветра и мерцают, да по ветру, прерываясь, долетает этот крик. . . может быть, последний крик. . .
Вот еще всплеск, еще однозвучный вопль, и в воде забулькотало.
Я не выдержал и покинул свой пост, сбежал с сильно бьющимся сердцем на лед, потом в наплывшую воду полыньи и, скоро рассмотрев, где бьется заливающийся утопленник, протянул ему ложу своего ружья.
Утопающий схватился за приклад, я потянул его за штык и вытащил на берег.
Мы оба были совершенно мокры. Спасенный был в сильной усталости, весь дрожал и падал, и я не решился его бросить на льду, а вывел его на набережную и стал осматриваться, кому бы его передать. А меж тем, пока все это делалось, на набережной показались
Страницы: << < 5 | 6 | 7 | 8 | 9 > >>