тоило ему показаться на плацу во время прогулки, все бросались к нему, брали на руки и несли, куда ему было нужно. При этом он, толстенький кубик, кричал, стараясь освободиться:
- Мошенники! вы меня уроните, убьете. . . Это мне нездорово, - но это не помогало.
Бобров тоже жил при корпусе и никогда не оставлял своей службы. Ходил он все годы в старом-престаром затертом мундире. За 40 лет службы через него прошли десятки миллионов рублей, но ни копейки не прилипло к его рукам. Напротив, даже свое жалование он никогда не получал, а только расписывался за него.
Все свои деньги Бобров тратил на одну страсть - приданое для выпускников. Среди кадетов много было людей бедных, и безродных. И выпускались они на бедное офицерское жалование. О доходных должностях никто и не думал - только о подвигах, такие все были идеалисты. Андрей Петрович сожалел о них и хотел, чтобы у каждого было что-нибудь приличное. Он давал бедным приданое: по три перемены белья, две столовые серебряные ложки, по четыре чайных, восемьдесят четвертой пробы. Белье давалось для себя, а серебро - для "общежития". "Если товарищ придет, чтобы и ему было чем щей похлебать, - объяснял Бобров, - а к чаю могут зайти и двое, и трое".
Так это и внушалось на всю жизнь - мысль о товариществе.
Ведущий 4. Третий праведник кадетского монастыря - доктор Зеленский. Он тоже был холост, тоже был домосед. Жил он в лазарете, и был при больных и днем и ночью. Из корпуса он никогда не выходил. Для него не было преград, если речь шла о здоровье детей, Как-то он приказал купить для больного кадета бутылку самого дорогого вина. Когда эконом Бобров пришел к нему и спросил, знает ли доктор, что это вино баснословно дорого, Зеленский ответил: "А я и знать этого не хочу. Это вино для р
Страницы: << < 7 | 8 | 9 | 10 | 11 > >>