романтическом противопоставлении «скучного» мира, которому принадлежит героиня, и «далекого» мира, к которому причастен герой:
Я знаю веселые сказки таинственных стран,
Про черную деву, про страсть молодого вождя,
Но ты слишком долго вдыхала тяжелый туман,
Ты слышать не хочешь чего-нибудь, кроме дождя(72).
Традиционно в гумилевоведении считается, что стихотворение констатирует значимость мира «таинственных стран»: «по первому, даже поверхностному прочтению «Жирафа» нетрудно понять, …что Чад противопоставляется более бесцветному, будничному миру непосредственной физической действительности, искусно отображенный через образ «грустноглазой» женщины, которой адресуется страстно-воодушевленный рассказ о заколдованной «Африке»… Этот контраст между серой действительностью и каким-то более волнующим «ненастоящим» часто встречается в поэзии «романтических цветов» и лежит в основе. . Но из приведенного отрывка видно несколько иное отношение героя к миру героини и миру «озера Чад». Героиня отказывается «воспринимать» мир «далекого», но диалог между героями не осуществляется не только по этой причине. Лирический герой оказывается бессилен перед миром женщины, не только она не слышит, о чем он говорит, но и ему непонятны ее переживания. Для того, чтобы понять их, нужно принадлежать тому же миру. Мир женщины обладает ценностью, непонятной герою, он остается для него закрытым пространством, недоступной загадкой. «Тайное» оказывается принадлежащим не романтизированному пространству далеких стран, а именно миру героини.
Вся стилистика стихотворения, весь его эмоциональный фон не позволяют говорить о каком-либо «превосходстве» героя. Скорее, наоборот, именно женщина тоньше и глубже его, ему не дано понять ее страданий, и все «романтические цветы» — лишь бессиль
Страницы: << < 9 | 10 | 11 | 12 > >>