ь он не просто добросовестно выполняет свою работу, он напряжённо размышляет обо всём, что делается вокруг него, далеко от него, на всей земле: "Работяга, степняк, каким несть числа на свете, ему ли негодовать, ему ли возмущаться, тревожить свою совесть вопросами, что справедливо и что несправедливо в жизни. Ведь наверняка там, откуда все это происходит, знают в тысячу раз больше, чем он, Буранный Едигей. Там виднее, чем ему здесь, в сарозеках. Его ли то заботы? И все равно не мог успокоиться".
Умирает друг Едигея, тоже путевой рабочий, 44 года проработавший на разъезде старик Казангап. Едигей принимает решение похоронить друга там, где завещал сам покойный - на самом почитаемом в Сары-Озеках старинном кладбище Ана-Бейит (Материнский упокой), что в 30 верстах от полустанка: "Восседая на своем Каранаре, Буранный Едигей ехал впереди, указывая направление на Ана-Бейит. Широким, размашистым тротом шел под ним Каранар, все больше втягиваясь в дорожный ритм движения. . . Едигей сидел между горбами прочно, удобно, уверенно. . . Ордена и медали на груди Едигея слегка позванивали на ходу и отсвечивали в лучах солнца. . .
Следом за ним катился трактор "Беларусь" с прицепом. В кабине возле молодого тракториста Калибека сидел Сабитжан. Вчера он все же порядочно выпил, занимая боранлинцев всякими байками о радиоуправляемых людях и всякой другой болтовней, а теперь был подавлен и молчалив. . . В прицепной тележке рядом с телом Казангапа сидел, пригорюнившись, муж Айзады. . . Этот никчемный алкоголик на сей раз проявил себя с лучшей стороны. Ни капли не взял в рот. Старался во всем помогать, во всех делах и при выносе покойника особенно усердствовал, подставлял плечо. . . "А что, вдруг человек возьмется за ум да бросит пить? Какое счастье было
Страницы: << < 1 | 2 | 3 | 4 | 5 > >>