овными слезами! над людьми, над собой и над их и своими заблуждениями». «Страдание, любовь к братьям, к любящим, любовь к ненавидящим, любовь к врагам … да, та любовь, которую проповедал Бог на земле, которой меня учила княжна Марья и которой я не понимал; вот отчего мне жалко было жизни, вот оно то, что оставалось мне, ежели бы я был жив». А еще недавно, когда княжна говорила ему, что нужно прощать всех врагов, князь Андрей возразил: «Ежели я был бы женщиной, я бы это делал. Это добродетель женщины. Но мужчина не может и не должен забывать и прощать». Вряд ли перед лицом смерти возникли в его воспаленном мозгу строки Евангелия: «Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящих вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас» (Новый Завет. Евангелие от Матфея, гл. 3 ст. 44). Нет, умирающий князь сердцем принял великую любовь ко всему живому, не пытаясь даже объяснить, что с ним происходит, с его чувствами, сердцем, душою. А когда на седьмой день после ранения Болконскому становится лучше, Андрей спрашивает у Тимохина, нельзя ни достать Евангелие, снова впадает в беспамятство и лишь повторяет, чтобы ему дали Евангелие. В промежутках между беспамятством Андрей размышляет о своей жизни, что «ему открылось новое счастье, неотъемлемое от человека счастье, находящееся вне материальных сил, вне материальных внешних влияний на человека, счастье одной души, счастье любви. Понять его может всякий человек, но создать и предписать его может только Бог». Князь Андрей понимает, что «это не та любовь, которая любит за что-нибудь или почему-нибудь, но та пюбовь, которую он испытал и первый раз, когда, умирая, увидал своего врага и все-таки полюбил его Он понимает, что истинная любовь - это любить все окружающее» все живое, любить Бога во всех е
Страницы: << < 45 | 46 | 47 | 48 | 49 > >>