спереди на коромысло маленькую ручку в рукавичке, сама такая маленькая и пушистая, как рукавичка.
Я помню твои руки, не сгибающиеся, красные, заледеневшие от студеной воды в проруби, где ты полоскала белье, когда мы жили одни, - казалось совсем одни на свете, - и помню, как не - заметно могли руки твои вынуть занозу из пальца у сына и как они мгновенно продевали нитку в иголку, когда ты шила и пе - ла - пела только для себя и для меня. Потому что нет ничего на свете, чего бы не сумели руки твои, что было бы им не под силу,
57
чего бы они погнушались! Я видел, как они месили глину с ко - ровьим пометом, чтобы обмазать хату, и я видел руку твою, вы - глядывающую из шелка, с кольцом на пальце, когда ты подняла стакан с красным молдаванским вином.
. . . Но больше всего, на веки вечные запомнил я, как нежно гладили они, руки твои, чуть шершавые и такие теплые и про - хладные, как они гладили мои волосы, и шею, и грудь, когда я в полу сознании лежал в постели. И, когда бы я ни открыл глаза, ты была всегда возле меня, и ночник горел в комнате, и ты гля - дела на меня своими запавшими очами, будто из тьмы, сама вся тихая и светлая, будто в ризах. Я целую чистые, святые руки твои!
Ты проводила на войну сыновей, - если не ты, так другая, такая же, как ты, - иных ты уже не дождешься вовеки, а если эта чаша миновала тебя, так она не миновала другую, такую же, как ты. Но если и в дни войны у людей есть кусок хлеба и есть оде - жда на теле, и если стоят скирды на поле, и бегут по рельсам поезда, и вишни цветут в саду, и пламя бушует в домне, и чья-то незримая сила подымает воина с земли или с постели, когда он заболел или ранен, - все это сделали руки матери моей - моей, и его, и его.
Оглянись же и ты, юноша, мой друг, оглянись, как я, и ска - жи,
Страницы: << < 13 | 14 | 15 | 16 | 17 > >>