: "Доктор, срочно!". Двери все выбило, на одной лежит боевик. Полголовы снесло, пена изо рта. Агония. "Обезболь его!". А рядом в классе сидели те самые мужчины -- уже не в кружок и руки не за голову. Взрывом их разметало, некоторых убило сразу, кое-кто живой. "У одного из легких хлыщет кровь. Я подошла, собрала куски его брюк, сунула в дырку, говорю: "Держи вот так". У другого глаз вытек. Он меня зовет -- а я ничем помочь не могу, мне ничего не дают. Он жив, я его встретила в Москве. . . Некоторых раненых заслали обратно в зал, других оставили в коридоре".
На второе утро никто с террористами не связался.
Али начинал злиться: "Вы даже правительству своему не нужны!". "Может, у вас телефон заблокирован? -- предположила Лариса, которая уже ничего не боялась. -- Проверьте, я ведь немногого прошу, позвоните с одного телефона на второй, детям уже совсем худо. . . " Она оказалась права. Телефон, указанный в первой записке, не работал. Принесли стопку тетрадей, Лариса вырвала лист и стала сама под диктовку полковника писать номер, четко выводя цифры, чтобы не спутали ни одну. И дальше единственную фразу: "Наши нервы на пределе". Взяла белую майку, опять посадили стрелка, вышла. Женщина с перебитыми ногами лежит там же. Под дождем. Лариса опять размахивает майкой, опять кричит: "Заберите записку!". "А из-за угла на меня смотрят и говорят: "Иди сама сюда". Ну, думаю, пристрелят, значит, пристрелят. Зато записку передам". Записку передала и снова к школе, к сыну.
На второй день еще разрешали ходить в туалеты и обливаться водой, было очень жарко. Но пить уже не давали. Ларису предупредили: увидим, что ребенок пьет, -- застрелим, даже твоего.
"Я громко говорю:
Страницы: << < 24 | 25 | 26 | 27 | 28 > >>