нила дословно: "Прийти на переговоры: Дзасохов тире президент Осетии, Зязиков тире президент Ингушетии, Аслаханов тире советник президента, Рошаль тире детский врач". Рука дрожала, от волнения написала "Рашайло". "Если убьют любого из нас, расстреляем 50 человек, если ранят любого из нас, расстреляем 20 человек. При штурме все взорвем"
Сорвала Лариса маленькую занавеску -- белый флаг -- и пошла, припадая на раненую ногу. У окна пристроился снайпер. "Честно говоря, я его чуть-чуть боялась. . . Что умру, было без разницы, волновало донести записку. И вот стала махать этой белой занавеской. Кричу: "Эй, кто-нибудь, заберите записку!". Люди далеко. Тут из-за угла крайнего дома выглянул парень, оружие положил на траву и побежал ко мне. Кричу: "Передай: нас очень много, пусть не стреляют, они могут нас взорвать". И отдала ему записку. И быстро, как могла, пошла к школе".
Возле школьного крыльца Лариса увидела женщину с перебитыми ногами. Хотела затащить в школу, но боевики не разрешили. И слава богу: женщина осталась жива.
Первое сентября все тянулось, бесконечное, как война. Еще разрешали пить и водить детей по 10 -- 15 человек в уборную. Было много малышей, даже грудных -- первого сентября, как известно, закрыли детские сады -- говорят, не было газа. Голодные младенцы орали, не умолкая. Ларисе дали для них изюм, сникерсы и финики. Она ходила по залу, просила: "Пожалуйста, только самым маленьким, по кусочку". А потом всю ночь караулила детонатор-лягушку. Все три дня бандиты по очереди держали его ногой. Лариса видела, как ноги у дежурных затекают, напоминала: помассируй. Чтобы не забыл, на чем стоит.
Туфля на раненой ноге отяжелела от крови, брюки тоже все в крови, а тут среди ночи опять
Страницы: << < 23 | 24 | 25 | 26 | 27 > >>