той власти было уже слишком многое, чтобы ей верить. И когда члены императорской фамилии стали отворачиваться от идеи монархии (а некоторые из них даже нацепили на себя красные революционные банты), а армия начала присягать Временному правительству (не выполнив ту присягу, которую давала прежде), тут уж каждый мог понять: государства, скрепляющего общество государственной идеи, более нет.
Собственно говоря, все последующие события после отречения Николая II — это попытка общества воссоздать свой защитный слой, свою кожу, панцирь. Свое государство. Многовековая мудрость народа, видимо, подсказывала ему, что без этого выжить не удастся. Поэтому окончанием второй русской смуты вполне можно считать принятие договора и декларации об образовании СССР на I съезде Советов нового союзного государства. По своей институциональной роли этот съезд — полнейший аналог Земского Собора, посадившего на русский трон молодого Михаила Романова. Даже по форме они похожи. Так же, как и Земские Соборы, Советы шли от земли, выражали волю большинства, воссоздавали снизу государственность.
Чем важны для нас, вступивших в XXI век, уроки этих двух русских смут? Прежде всего, наглядностью. Они наглядно доказывают: окружающее может быть не таким, каким оно кажется. Мы можем ходить между роскошных вывесок различных "высоких инстанций", любоваться старинными очертаниями Кремля, современной архитектурой административных зданий. Но за их стенами на самом деле может уже ничего не быть. Государство — это не только величественный фасад. Фасада может и не быть вовсе. Может даже казаться, что государства нет. Но если появилась объединяющая нацию идея, если купец отдает все нажитое в казну народного ополчения, если интернационалист обращается со страстным призывом "Отечество — в опасно
Страницы: << < 3 | 4 | 5 | 6 > >>