думаю, как бы в Петербург к тебе. . . Кроме тебя, в моей жизни мне утешения нет. . .
. . . О чем я думаю, Натали? Вот о чем: чем нам жить будет? Отец не оставляет мне имения. Царь не позволяет записаться ни в помещики, ни в журналисты. Писать книги для денег, видит бог, не могу. . .
. . . Зато для души, для тебя, для друзей и для будущего я пишу с увлечением и вдохновением, какого еще никогда не испытывал. . . Этой удивительной осенью нельзя не писать. . .
VII. Альбом.
7-ой ученик.
Все еще красивый, статный, пятидесятидвухлетний Дмитрий Алексеевич Остафьев, в венгерке со шнурами, с русыми лихо закрученными усами и разрумянившимся от езды на линейке лицом, бодро взбежал по ступенькам крыльца.
- Дорогой Александр Сергеевич! - еще с порога произнес он, - извините за вторжение, но я боялся, что, промедлив еще день, я не застал бы вас в Болдине. Холера ретирует, не сегодня - завтра карантины будут сняты. . .
. . . Я привез обещанный Вам альбом, коим вы так лестно для меня заинтересовались.
Пушкин с интересом вновь просматривает альбом. Некоторые записи мельком, на других задерживаясь. Любопытный альбом! Начатый в канун Отечественной войны, он вместе с его владельцем прошел всю кампанию, участвовал в сражениях при Бородине и Дрездене, дошел до Парижа. Да и перед поэтом сидел один из героев, свидетель рождения и исчезновения герцегства Варшавского, королевства Неаполитанского, да и самой казавшейся непобедимой империи Наполеона.
Пушкин, немного задумавшись, открывает пустую 182-ю страницу альбома. Берет перо и быстро пишет по памяти последнее стихотворение Державина:
Река времен в своем теченьи
Уносит все дела людей.
И топит в пропасти забвенья
Народы, царства и царей.
А если что и остается
Ч
Страницы: << < 9 | 10 | 11 | 12 | 13 > >>