Поющее сердце России

в Москву с Кавказа. С тяжёлым предчувствием оставлял он своих друзей, у которых ему так хорошо работалось , так легко дышалось:
Прощай, Баку, тебя я не увижу!
Теперь в душе печаль, теперь в душе испуг,
И сердце под рукой теперь больней и ближе. ,
И чувствую сильней простое слово друг!
Приехав в Москву, Есенин хочет не дружить с богемой, но такая позиция не устраивала его врагов. Его открыто травили, плели интриги, объявляли антисемитом. Эта травля находила поддержку официальных лиц, потому что Есенин верноподданнических стихов не писал, агиток не сочинял, отличался от собратьев по перу завидной непокорностью властям. Он высказывался вслух. Помните строки: «Не злодей я и не грабил лесом, не расстреливал несчастных по темницам…»?
Писатель Андрей Соболь говорил: «Так крыть большевиков, как это публично делал Есенин, не могло и в голову прийти никому в советской России, всякий сказавший десятую долю того, что говорил Есенин, давно был бы расстрелян. Такое отношение к Есенину было не из-за любви к нему, а из соображений престижа: не хотели официально признавать расхождения между властью и крестьянским поэтом».
Всё же скоро к нему прикрепили ярлык врага советской власти, возбудили уголовные дела, но поэт на суд не являлся. Чтобы скрыться от преследований, Есенин, по совету жены и сестры, ложится в психиатрическую клинику Ганнушкина. Это было 26 ноября 1925 года. Под окном его палаты рос столетний клён, он и вдохновил писателя на создание стихотворения «Клён ты мой опавший…» (Грамзапись песни на эти стихи)
Пребывание в клинике стало угнетать Есенина. 7декабря от его имени направляется телеграмма Вольфу Эрлиху, поэту и сотруднику ГПУ, чтоб тот снял для Есенина комнаты в Ленинграде. 21 декабря Есенин вышел за пределы клиники. Утром 24 декабр