а платье саксонское, сапоги с раструбами. Они спрашивают боярина: "Сметь ли нога ступить с царским шурином и сметь ли его побороть?" Царь велел боярину сказать им: "Кто бы Мастрюка поборол, царского шурина, платья бы с плеч снял, да нагого с круга спустил, а нагого как мать родила, а и мать на свет пустила". Прослышав борцов, "скачет прямо Мастрюк из места большого, угла переднего, через столы белодубовы, повалил он тридцать столов, да прибил триста гостей: живы - да негодны, на карачках ползают по палате белокаменной: то похвальба Мастрюку, Мастрюку Темрюковичу". Но эта похвала худо кончилась для Мастрюка: Мишка Борисович его с носка бросил о землю; похвалил его царь-государь: "Исполать тебе молодцу, что чисто борешься". А и Мишка к стороне пошел, ему полно бороться. А Потанька бороться пошел, костылем подпирается, сам вперед подвигается, к Мастрюку приближается; смотрит царь-государь, что кому будет Божья помочь; Потанька справился, за плеча сграбился, согнет корчагою, воздымал выше головы своей, опустил о сыру землю - Мастрюк без памяти лежит, не слыхал, как платье сняли: был Мастрюк во всем, стал Мастрюк ни в чем, со стыда и сорома окарачках под крылец ползет. Как бы бела лебедушка по заре она проклинала, говорила царица царю, Марья Темрюковна: "Свет ты, вольный царь Иван Васильевич! такова у тебя честь добра до любимого шурина, а детина наругается, что детина деревенской; а почто он платье снимает?" Говорил тут царь-государь: "Гой оси ты, царица во Москве, да ты Марья Темрюковна! а не то у меня честь во Москве, что татары-те борются; то-то честь в Москве, что русак тешится; хотя бы ему голову сломил, до люби бы я пожаловал двух братцов родимы-их, двух удалых Борисовичей".
- Как изображен Иван
Страницы: << < 1 | 2 | 3 | 4 | 5 > >>