вилась его церковная и гражданская позиция: он передавал после службы деньги находящимся в тюрьме и в ссылке священнослужителям и, как пишет иеромонах Дамаскнн (Орловский), "он не был политиком, не был и дипломатом, единственная ясная цель виделась им - это быть со Христом и народом Божиим. И потому он
уже тогда решил твёрдо - не обращаться ни по каким вопросам к представителям ГПУ, ни о
чём их не просить и в переговоры не вступать".
В ноябре 1925 года митрополит Пётр вновь был арестован -- для него началась пора мучительных допросов и нравственных истязаний. Незадолго до своего ареста он писал: "Меня ожидают труды, суд людской, но не всегда милостивый. Не боюсь труда - его я любил и люблю, не страшусь и суда человеческого - неблагосклонность его испытали не в пример лучшие и достойнейшие личности. Опасаюсь одного: ошибок, опущений и невольных несправедливостей, - вот что пугает меня. Ответственность своего долга глубоко сознаю. Это потребно в каждом деле, но в нашем - пастырском - особенно".
После заключения в Суздальском политизоляторе Владыку привезли на Лубянку, где ему
предлагали отказаться от первосвятительского служения в обмен на свободу, но он ответил,
что ни при каких обстоятельствах не оставит своего служения.
В 1926 году Владыка был отправлен этапом в ссылку на три года в Тобольскую область (село Абалацкое на берегу реки Иртыш), а затем после нескольких месяцев Тобольской тюрьмы - на Крайний Север, в тундру, в зимовье Хэ, расположенное в 200 километрах от Обдорска.
Как раз в эти годы Сибирь и наш край, ЯНАО, в период революционного лихолетья и длительного периода насильственного насаждения атеизма превратились в огромный полигон социальных экспериментов и насилия, покрылась колониями "спецпереселен
Страницы: << < 7 | 8 | 9 | 10 | 11 > >>