л. . . . Но здесь он сначала узнал, а потом вообразил. Тот же корень, но другое слово: преобразил». М. Цветаева: "Пугачев в "Истории Пугачевского бунта" встает моральным трусом, зверем, а не героем".
М. Цветаева "Пушкин и Пугачев"
"Пушкин вообще забыл Гринева". "Пушкин Пугачевым зачарован". "Пугачев получается какой-то зверский ребенок". "На самозванце Пушкин отвел душу от самодержавца-Николая". "Пушкин под чару Пугачева попал и до последней строки из-под нее не вышел". "Пугачев - это тайный жар", "лихой человек", "страх-человек", "дикий волк", "чернобородый, страшный мужик". "Добрый разбойник Пугачев", "огневой Пугачев". "Пугачев никому не обещал быть хорошим". "В Пугачеве, разбойнике, одолевает человек". "Весь Пугачев нам Пушкиным внушен". )
Учитель: Интересно, что первоначальный замысел этого романа был похож на замысел «Дубровского»: в центре его должна была быть судьба дворянина, перешедшего на сторону Пугачева. Но исторические факты, которые узнал Пушкин, разрушили такой сюжет. Свои новые идеи он выразил так: «Весь черный народ был за Пугачева. . . . Одно дворянство было открытым образом на стороне правительства. Пугачев и его сообщники хотели сперва и дворян склонить на свою сторону, но выгоды их были слишком противуположны», — писал он в «Замечаниях о бунте», которые должен был передать Николаю I.
Вот каким образом в центре «Капитанской дочки» оказывается не дворянин, перешедший на сторону Пугачева (хотя такой персонаж здесь остался в виде предателя Швабрина), а молодой офицер Петр Гринев, верный долгу и присяге, сумевший в «жестокий век» сохранить в себе доброту и че
Страницы: << < 11 | 12 | 13 | 14 | 15 > >>