ных дочерей. )
Учитель. Интересно, что эпиграф к главе XI «Капитанской дочки», сочиненный, по мнению исследователей, самим писателем, Пушкин приписал именно Сумарокову. Так какое же место в этих двух так непохожих трактовках — народной и дворянской — Пугачева занимает пушкинская точка зрения? Конечно, у Пушкина Пугачев больше похож на героя из народной песни.
Мы не зря вспомнили исторический труд Пушкина о Пугачеве и еще не раз обратимся к его страницам. На сей раз послушаем Пушкина-историка. «Имя страшного бунтовщика гремит еще в краях, где он свирепствовал. Народ живо еще помнит кровавою пору, которую — так выразительно — прозвал он пугачевщиною» («История Пугачева»).
«Уральские казаки (особливо старые люди) доныне привязаны к памяти Пугачева. "Грех сказать, — говорила мне 80-летняя казачка, — на него мы не жалуемся; он нам зла не сделал". "Расскажи мне, — говорил я Д. Пьянову, - как Пугачев был у тебя посаженым отцом?" — "Он для тебя Пугачев, — отвечал мне сердито старик, — а для меня он был великий государь Петр Федорович"» («Замечания о бунте»). В историческом труде Пушкина, написанном на основе фактов, Пугачев — злодей, способный на низкие и подлые поступки, предательство в любви и дружбе, а в романе — яркая и цельная личность, воплощающая лучшие черты русской натуры с ее щедростью и широтой души, высокими нравственными принципами, силой и удалью. Марина Цветаева в эссе «Пушкин и Пугачев», написанной в 1937 г. , размышляет об этом.
Сообщение М. Цветаева «Мой Пушкин»
(Из эссе М. И. Цветаевой: «. . . Наш первый изумленный вопрос: как Пушкин своего Пугачева написал — зная! Было бы наоборот, т. е. будь «Капитанская дочка» написана первой, было бы естественно: Пушкин сначала своего Пугачева вообразил, а потом — узна
Страницы: << < 10 | 11 | 12 | 13 | 14 > >>