Ф. ЛЕЖЕ). В музыке аналогичные искания отмечались в произведениях СТРАВИНСКОГО (балет "Весна священная", 1913), ПРОКОФЬЕВА ("Скифская сюита",1915), БАРТОКА ("Allegro barbaro", 1911), МИЙО (музыкальная драма "Хоэфоры", 1915). Художники этого круга столь же дерзко, как и экспрессионисты, бунтовали против всех старых норм искусства и, в частности, против уже отцветавших красивостей импрессионизма.
Но многое существенно отличало их от экспрессионистов: вместо субъективистской сверхсложности, направленной к выражению темных и страшных глубин подсознания, эти композиторы выдвигали на первый план изображение "варварских" полуфантастических действ, отмеченных мощью оркестровых и гармонических комплексов, прямолинейностью ритмов, нарочитым упрощением и огрублением образной сферы. В противоположность скорбному отчуждению или опустошающей иронии экспрессионизма эти музыканты воздействовали первозданной стихийностью, динамичностью болевых порывов. В поисках опоры для своих бунтарских экспериментов они обращались то к фольклорной архаике, то к неразвитым культурам первобытных народов, то к грубоватым мотивам современной уличной музыки ("Петрушка" СТРАВИНСКОГО, "Парад" САТИ). Нарочитая архаизация и культ примитива в произведениях подобного рода дразнили рафинированный слух европейской публики стихией "сильных ощущений". При этом в музыке почти начисто исключались - как и в творениях экспрессионистов - мотивы душевного лиризма, простая, общезначимая мелодика.
Таким образом, рубеж 1909-1911 гг. обозначил важные перемены в развитии европейской музыки, как бы разделив на две неравные части весь рассматриваемый период 1890-1917 гг. Взрыв бунтарских, антиромантических тенденций, расцениваемый буржу
Страницы: << < 84 | 85 | 86 | 87 | 88 > >>