л, шофер на льду.
Ну, так и есть, мотор заело.
Ремонт на пять минут - пустяк.
Поломка эта - не угроза,
Да рук не разомкнуть никак:
Их на руле свело морозом.
Чуть разогнешь - опять сведет.
Стоять? А хлеб? Других дождаться?
А хлеб - две тонны? Он спасет
Шестнадцать тысяч ленинградцев.
Учитель: На Дороге жизни хорошо знали шофёра Максима Твердохлеба. В канун 1942 года он должен был доставить мандарины из Грузии детям на новогоднюю ёлку. Ехать пришлось ночью. Но фашисты не спали. Два "мессера" атаковали грузовик и изрешетили его пулями. Разбилось смотровое стекло, водителя ранило в руку, из машины повалил пар. Можно было выскочить из машины! Но как же детишки? Отважный шофёр довёл машину до берега, в ней потом насчитали 49 пробоин. Ленинградские дети получили на новогодней ёлке мандарины.
Сейчас мы порой не едим хлеб совсем. У нас много другой еды. Но тогда. . . . Кроме хлеба есть было нечего.
(Слайд 21-юлокадный хлеб). Однажды в Ленинграде в 50-е годы на Невском проспекте, около Мойки, вдруг затрезвонили трамваи, засигналили машины, остановилось движение. По проезжей части дороги шла пожилая женщина, вытянув вперед руку. Все ругались, но женщина подобрала что-то и пошла обратно. Подойдя к толпе, она протянула кусок изуродованного хлеба. Видимо кто-то слишком сытый, не переживший блокаду, бросил этот кусок хлеба. А потом у поэта Р. Рождественского родились эти строки:
Читает ученик
Кто осквернил? Кто позабыл?
Блокады страшные года. . .
Кто, бросив на дорогу хлеб,
Забыл, как умирал сосед?
Детей голодные глаза
С застывшим ужасом, в слезах.
А Пискаревку кто забыл?
Там персональных нет могил. . .
Там вечный молчаливый стон
Терзает память
Страницы: << < 5 | 6 | 7 | 8 | 9 > >>