олуночи, со полуночи до бела света прядёт кудель конопельную, сучит пряжу пеньковую, снуёт основу шелковую. Зло держит Кикимора на весь люд честной.
И в России и в Европе к началу ХХ века была масса музыкальных средств, чтобы создать нечто фантастическое, таинственное и страшноватое: Лядов мастерски пользуется ползучими и завывающими гаммами, стонущими колыбельными припевками, уколами и прыжками, шуршанием и присвистом, чтобы нарисовать свою кикимору - существо одновременно жалкое и пугающее. Его музыка - торжество музыкально-декоративной фантазии в духе стиля модерн, где многочисленные штрихи и детали, прорисованные внимательной и тонкой музыкальной "кистью", напоминают изразцы русских теремов, палехскую лаковую миниатюру или хохломские росписи.
Лядов пленяет пластикой и красотой музыкальных красок, завораживающим звучанием оркестра; после радетелей о счастье народном, после передвижников и "Могучей кучки", Лядов не утомляет философским подтекстом, ни к чему не призывает и не пытается достучаться до души или совести. Этой отстраненной прозрачностью он подобен искусству Виктора Васнецова, своего современника и собрата по художественным убеждениям. Как никто другой, Лядов знает и любит характер своего народа: музыка Лядова передает поэзию "Емели на печи", поэзию ленивого созерцания, воспетую Гончаровым в бессмертном Обломове. Его мысли изящны, но отрывочны, они нанизываются друг на друга, но не претендуют на развитие: этой музыке, как и русской истории, как будто не хватает совсем чуть-чуть, чтобы распрямиться в полный рост. Музыка Лядова - это паузы, переходящие в шорохи, и шорохи, растворенные в паузах: намек на волшебное "завтра", которое так и не случилось.
Вопрос : какую музыку вы бы сочинили о героях сказа, к
Страницы: << < 1 | 2 | 3 > >>