А песни тоже воевали

мирнов, -- рассказал о нашей работе и своей задумке. Булат Шалвович выслушал меня и стал отказываться:
-- Не пишу я сейчас песен. Перешел на прозу. Работы уйма. Найдите кого-нибудь другого. . .
Сопротивлялся он долго. Еле уговорил его прочесть хотя бы сценарий картины. Но лучше бы не делал этого -- сценарий не произвел на него никакого впечатления. И тогда я пошел на отчаянный шаг - решил показать ему отснятый к тому времени материал. Привез на "Мосфильм",усадил в просмотровом зале. . .

Когда зажегся свет, вижу: глаза у него горят, взволнован. Очень ему это понравилось. Так что вдохновило его на песню только то, что увидено было им на экране".
В скором времени Окуджава принес готовую песню. Послушать ее собралась вся киногруппа.
"Я, признаться, растерялся, -- рассказывает об этом памятном для него прослушивании поэт. -- Предупредил, что не предлагаю свою мелодию, пусть они судят только о стихах. И неуверенным, каким-то диким от волнения голосом начал петь. . .
Сначала песня не произвела впечатления ни на режиссера, ни на киногруппу, но я чувствовал: что-то в ней есть. Просто мешало мое неумение исполнять, да еще, не умея играть, я вздумал аккомпанировать себе на пианино в присутствии композитора Шнитке, писавшего музыку к "Белорусскому вокзалу", и делать это при нем было особенно трудно. Но вдруг именно он, один-единственный, сказал:
"Послушайте, а ведь это же очень интересно". И тут же воспроизвел песню сам, и мы начали петь дуэтом. И тогда запела вся группа. . .
По-моему, в фильме она исполнена именно так, как и должна была прозвучать: без особенного умения, на нерве. . . "
" Потом была съемка этого эпизода, тех самых кадров, которые никого в зрительном зале не оставляют