ком; низ его -- собственно подвал -- был каменный, а верх -- деревянный. Обойдя тесным, обледенелым и грязным двором, служившим для всех жильцов естественной помойной ямой, они спустились вниз, в подвал, прошли в темноте общим коридором, отыскали ощупью свою дверь и отворили ее. . .
Уже более года жили Мерцаловы в этом подземелье. Оба мальчугана давно успели привыкнуть и к этим закоптелым, плачущим от сырости стенам, и к мокрым отрепкам, сушившимся на протянутой через комнату веревке, и к этому ужасному запаху керосинового чада, детского грязного белья и крыс -- настоящему запаху нищеты. Но сегодня, после всего, что они видели на улице, после этого праздничного ликования, которое они чувствовали повсюду, их маленькие детские сердца сжались от острого, недетского страдания.
В углу, на грязной широкой постели, лежала девочка лет семи; ее лицо горело, дыхание было коротко и затруднительно, широко раскрытые блестящие глаза смотрели пристально и бесцельно. Рядом с постелью, в люльке, привешенной к потолку, кричал, морщась, надрываясь и захлебываясь, грудной ребенок. Высокая, худая женщина, с изможденным, усталым, точно почерневшим от горя лицом, стояла на коленях около больной девочки, поправляя ей подушку. Когда мальчики вошли, женщина обернула назад свое встревоженное лицо.
-- Ну? Что же? -- спросила она отрывисто и нетерпеливо. -- Отнесли вы письмо?. . Гриша, я тебя спрашиваю, отдал ты письмо?
-- Отдал, -- сиплым от мороза голосом ответил Гриша.
. -- Ну, и что же? Что ты ему сказал?
-- Да все, как ты учила. Вот, говорю, от Мерцалова письмо, от вашего бывшего управляющего. А он нас обругал: "Убирайтесь вы, говорит, отсюда. . . Сволочи вы. . . Есть тоже у барина время ваши письма читать. . . "
-- Ну, а ты?
-- Я ему все, к
Страницы: << < 3 | 4 | 5 | 6 | 7 > >>