ов натиск мыслей в периодах!» – сказал бы Мёрике3. Железная дорога берет реванш следующим образом: «Имперский суд является организацией, которая должна идти навстречу общему пониманию, но иногда сама не во всем может избежать появления не столь уж малых, а значит, относительно больших ошибок в построении предложений на наклонной плоскости канцелярского стиля, сделавшегося несносным из-за витиевато выражающихся особ, подбрасывающего определения, способные оказать действие, вредное для человеческого чувства языка».
Адольф Дамашке приводит в своей книге «Популярное искусство речи» следующий пример из доклада одного профессора истории: «Подумайте, как прекрасен воин, который, доставив в Афины послание, возвестившее победу, которую афиняне, хотя они были в меньшинстве, одержали при Марафоне, умер». Это можно назвать риторическим вьющимся растением. Для слушателя было бы мучением выслушать и половину такого предложения.
Старое школьное правило справедливо и для речи:
Новая мысль – новое предложение! И возможно больше предложений в активной форме: они увлекают слушателя больше, чем предложения в пассивной форме! (Простейший пример: «Я сразу узнал его» вместо «Он сразу был узнан мною». )
Вместо придаточных предложений мы образуем предложения по способу сочинения. (Уже Людвиг Райнер заметил, что в старой народной песне о королевских детях тоже не говорится: «Двое королевских детей, так любивших друг друга, не могли встретиться, потому что вода, разделявшая их, была слишком глубокой», но: «У короля было двое детей, они любили друг друга, но не могли встретиться, потому что вода, разделявшая их, была слишком глубокой». )
Это, однако, не означает того, чтобы оратор придерживался астматического стиля и категорически избегал длинных предложений. У многих ораторо
Страницы: << < 86 | 87 | 88 | 89 | 90 > >>