огни, потом слышно было, как глухой запирал лавку, как косари располагались на дворе спать.
Далеко, у Хрыминых Младших, играли на дорогой гармонике.
Прошло немного времени, и послышались опять шаги.
Он всплеснул руками и ушел и, пока шел, всё что-то приговаривал.
Он давно уже не подстригал волос и бороды, оброс, уже садился в тарантас без подскока.
Сила у него пошла на убыль, и это было заметно по всему.
Только, конечно, нужно поубрать, почистить. . . например, скажем, снести все старые постройки.
Варвара прислушалась: донесся шум вечернего поезда, подходившего к станции.
С телеги, когда она катила мимо лавки, спрыгнул старый работник и пошел во двор.
Я не спала всю дорогу, томило меня беспокойство.
Боюсь, говорят, стеснить.
И, бывало, сушеную вишню возами отправляли в Москву и в Харьков.
Для меня, человека беззаботного, ищущего оправдания для своей постоянной праздности, эти летние праздничные утра в наших усадьбах всегда были необыкновенно привлекательны.
И теперь я думал то же самое и ходил по саду, готовый ходить так без дела и без цели весь день.
Всё небо заволокло облаками, и стал накрапывать редкий, мелкий дождь.
Встреча с кумовьями, давно не видавшимися, выгнала на время из головы это неприятное происшествие
Она, бледная, неподвижная, как статуя, стоит и ловит взглядом каждый его шаг.
Он идет по длинной, прямой, как вытянутый ремень, дороге.
Через часа три или четыре, поближе к сумеркам, в стороне от дороги в поле как из-под земли выросли две фигуры.
Страницы: << < 1 | 2 | 3