br/>К весне 1930 года, лишенный, по его выражению, «огня и воды», писатель дошел до гибельного отчаяния. Он искал любую работу, пробовал наниматься рабочим, дворником – его не брали. Он стал думать о том, чтобы застрелиться.
К этому времени уже все талантливые, неординарные писатели получили ярлыки. Булгаков был отнесен к самому крайнему флангу, обзывался «внутренним эмигрантом», «пособником вражеской идеологии». И речь шла уже не просто о литературной репутации, а обо всей судьбе и жизни.
В марте 1930 года запрещена его новая пьеса о Мольере.
Он отверг унизительные хождения с жалобами. 28 марта 1930 года он пишет письмо к Советскому правительству, исполненное чести, достоинства и отчаяния: «я прошусь на штатную должность статиста. Если и статистом нельзя – я прошусь на должность рабочего сцены. Если же и это невозможно, я прошу Советское правительство подступить со мной, как оно найдет нужным, но как-нибудь поступить, потому что у меня, драматурга, написавшего 5 пьес, известного в СССР и за границей («Белая гвардия» На Западе была опубликована целиком в 1927-1929 годах), налицо в данный момент – нищета, улица, гибель». Он писал, что не собирается по совету «доброжелателей» создавать коммунистическую пьесу и каяться. Он говорил о своем праве как писателя думать и видеть по-своему (цитата на доске).
18 апреля состоялся его знаменитый телефонный разговор со Сталиным, где Булгаковым были произнесены ставшие впоследствии известными слова: «Я очень много думал в последнее время, может ли русский писатель жить вне родины, и мне кажется, что не может».
После разговора со Сталиным Булгаков был принят на работу во МХАТ. Он работал режиссером, писал инсценировки. По заказу Ленинградского Большого драматического театра в 1931-1932 года, написал инсценировк
Страницы: << < 13 | 14 | 15 | 16 | 17 > >>