аилу Слонимскому, его другу времён "Серапионовых братьев".
(22)Церемония заканчивалась, когда вдруг, растолкав всех, прорвался к гробу Леонид Борисов. (23)Это был уже пожилой писатель, автор известной книги об Александре Грине "Волшебник из Гель-Гью", человек, который никогда не выступал ни на каких собраниях, можно считать, вполне благонамеренный.
(24)Наверное, поэтому Александр Прокофьев не стал останавливать его, тем более что панихида проходила благополучно, никто ни слова не говорил о травле Зощенко, о постановлении ЦК, словно никакой трагедии не было в его жизни, была благополучная жизнь автора популярных рассказов.
(25)"Миша, дорогой, -- закричал Борисов, -- прости нас, дураков, мы тебя не защитили, отдали тебя убийцам, виноваты мы, виноваты!"
(26)Надрывный тонкий голос его поднялся, пронзил всех, покатился вниз, люди передавали друг другу его слова, на улице толпа всколыхнулась.
(27)Александр Прокофьев не посмел нарушить ритуал. (28)Рыдая, Леонид Борисов отошёл.
(28)Я возвращался домой с Алексеем Ивановичем Пантелеевым, он говорил: "Слава Богу, хоть кого-то допекло, нашёлся человек, спас нашу честь, а мы-то, мы-то. . . "
(29)Что это было? (31) Борисов не собирался выступать, но что-то прорвалось, и он уже не мог справиться с собой, это было чувство, нерассуждающее, подсознательное, неспособное выбирать. (32)Это была совесть, совесть взбунтовалась!
(33)Бессовестность сегодня многие стремятся оправдать: "Ничего не поделаешь, таково наше общество". (34)Можно, конечно, считать, что наше общество унаследовало советскую мораль, когда никто не каялся, участвуя в репрессиях, когда поощряли доносчиков, стукачей.
(35)Но при чём тут совесть? (Зб)Она относится к личности, она принадл
Страницы: << < 5 | 6 | 7 | 8 | 9 > >>