я,
Чьи под Москвой месили землю пушки.
И ветер дышит жаркою золой, -
То час настал для исполненья гнева.
И низко виснет над чужой землёй
Ревущее грозою наше небо.
Даша Киянова. Четвёртый год! Четвёртый год войны
Нам локти мажет жёлтой прусской глиной,
И тысячи стволов наведены
Указками дороги до Берлина.
И в этот грозный предречённый час,
У этих сёл, фольварков и предместий,
О мести не расспрашивайте нас,
Спросите так: «Верны ль мы нашей чести?»
Её завет и краток, и суров,
И с нами здесь никто не будет в споре:
Да, смерть — за смерть!
Да, кровь — за кровь! За горе — горе!
А Твардовский
Алена Севка. За час до начала штурма Берлинского района Тиргартен полк, где служил Н. И. Масалов, занял позицию у Ландвер-канала. Вдруг в напряжённой, словно бы предгрозовой тишине послышался детский голос, с отчаянием звавший: «Мутти, мутти!» «Мать зовёт», - сказал кто-то из солдат. Н. И. Масалов бросился на помощь. Впереди была безлюдная площадь, которая простреливалась справа и слева, под трещинами асфальта могли быть мины. Масалов медленно полз и увидел убитую женщину, рядом с ней лежал узелок с одеждой. К убитой матери припала плачущая девочка лет трёх, в белом платьице в горошек. Масалов взял её на руки, и она тут же смолкла. Наши солдаты услышали голос сержанта: «Я с ребёнком! Прикройте огнём! Пулемёт справа на балконе дома с колоннами!» началась арт подготовка. Масалов распрямился и, чётко печатая шаг, как привык ходить со знаменем, прошёл через площадь с девочкой на руках. Казалось весь фронт салютует подвигу солдата.
Даша Зленко. В берлинском Трептов-парке на высоком постаменте стоит памятник: советский солдат держит в одной руке меч, а другой бережно прижимает к груди спасённу
Страницы: << < 4 | 5 | 6 | 7 > >>