оворы не имеют никакого смысла. Он волнуется и может быть не во время операции, а в настоящее время он бы никогда не стал разговаривать с окружающими людьми:
" - Прекрати. Ты же видишь, мне это сейчас мешает. Прекрати дышать.
- Перикард. Возьми на зажимы. Сейчас рассечем. Ножницы где? А, черт! Давай скальпелем. О-о-о-а! Сердце ранил! Отсос! Убери тряпки. Я заткнул пальцем. Шить давай. Шелк четвертый. Как он?
- Хорошо. После зашьем. Держи ты здесь палец. Смотри, а сердце стало лучше биться. А ведь мы разгрузили правое сердце! Так же лучше! Давай зажимы сосудистые на вены. Нет. Вот эти - "бульдожки". Да, эти. Положил. Следи за ними, страхуй. Пережмешь, когда скажу. Зажим Сатипского. Вот этот лучше. Разрез делаю. Держалки дай прошить. Нет. С атравматическими иглами. - Опять тихое, длинное, вибрирующее "ы", потом - Хорошо, ребята, - это почти шепотом и громко дальше: - Пережимай вены! Снимаю Сатинского. Вот он, тромб!! На, сохрани, - это сестре сказал. Засунул обе руки в глубину грудной клетки, сдавил оба легких. - Вот еще тромбы! Опять кладу Сатинского. Зажал. Снимайте с вен. Открыли? Шелк четвертый - здесь на сердце двух швов хватит. Зашил. . . Теперь артерию. Не надо нитки. Я этой держалкой зашью. . . Все зашил. Сюда еще шовчик - подсачивает. Все! Зашил все. Перикард остался. Как он? Дышите как следует!"6
Сразу же после операции тон у врача сменился, наступили минуты спокойствия:
" - Неужели удача? Галенька!"6
Заключение
Делая вывод, можно сказать, что изображение врачей и их взаимоотношения с пациентами и их болезнями, только часть общей картины. И только рассмотрев трансформацию образа врача в русккой литературе, можно заметить, что он не только передает представления о медицине как
Страницы: << < 25 | 26 | 27 | 28 | 29 > >>