олаевич почему-то с броневика обратился к народу".
"Тошнило. С победой демократии перестало тошнить, и я снова почувствовал желание что-нибудь съесть; но, странное дело, когда я потом, по прошествии дней, месяцев, лет, видел на телеэкране лица героев, особенно то, одутловатое, с выражением отеческой заботы, сразу припоминался нервный, неровный сестрицын голос и начинало поташнивать".
"Зато много бубнящих. В самом деле, отчего так много встречается бубнящих? Каждый третий встречный бубнит. Идет и бубнит. Он бубнит. Мы бубним. Мне бубнится".
"Я уже давно не читаю книг, уж если вам хочется знать. . . ".
""Смотрите, какая большая. - Профессор Скворлыгин любовно ее перелистывал. - Государственное издательство торговой литературы. Москва, 1955 год. Ее до сих пор называют сталинской, хотя сам Сталин уже, как вы знаете, лежал в Мавзолее два года, такая фундаментальная".
"А страниц-то, страниц-то. . . без малого тысяча!" - зачарованно произнес Семен Семенович.
"Две с половиной тысячи столбцов! - отчеканил Долмат Фомич. - Одних цветных иллюстраций двести листов!"
"Прелесть! - умилился Долмат Фомич. - Слов нет. Прелесть"".
""Зачем не забираете пьяных? Замерзнут! " - возмущалась Екатерина Львовна, сама подшофе. Пьяненькие лежали повсюду.
В остальном Екатерину Львовну власти вполне устраивали".
"Странное дело, именно в те смутные дни, когда из магазинов исчезли продукты и даже по талонам не купить было сахар, подсолнечное масло, обыкновенный чай и крупу, резко возрос неожиданный спрос на - нет, не на поэзию, как в эпоху военного коммунизма, - на кулинарную литературу!"
"Я сдал всего Достоевского в "Старую к
Страницы: << < 16 | 17 | 18 | 19 | 20 > >>