Скорбь матерей, седых от горя и разлуки.
Надежд, ласкавших жизнь, крушенье
И мира варварское разрушенье?
Ученик
Советский солдат
Над вольным Дунаем,
Над славным Днепром
Душевные песни
Слагают о нем.
В нагорных лесах,
На просторе равнин
Его вспоминают
И чех, и румын.
-- Пылало село,--
Вспоминает хорват,--
Он кинулся в пламя,
Советский солдат!
Из хаты горящей,
Из дыма-огня
Он вынес, отважный,
Мальчонку -- меня!
Словачка сказала:
-- И мне он помог --
Озябшей, голодной
Дал хлеба кусок.
Назвал по-отцовски
Дочуркой своей.
Шутя подмигнул мне:
"Гляди веселей!"
Вздохнула румынка:
-- Был яростный бой,
Меня от осколка
Прикрыл он собой. . .
Убит он, лежит
Под холмом у села.
Калина над ним
Поднялась-расцвела.
-- Нет,-- молвил болгарин,--
Он жив, не убит!
Я видел его:
Он в дозоре стоит.
Стоит он в дозоре
И зорок, и смел,
Чтоб мир потревожить
Никто не посмел! (С. Погореловский)
-Нам сейчас 8-9 лет или немного больше. Мы родились под мирным небом. Память . . . Верность памяти. . . она имеет свое начало, но не имеет конца. Потому, что 70 лет идут запоздавшие с войны похоронки, потому, что сыновья стали взрослее своих отцов.
Ученик. Сотни тысяч заживо сожженных
К нам взывают сквозь года.
Загляните же в глаза тех обреченных,
Что ушли из жизни навсегда.
Как же перед ними оправдаться?
Как же объяснить, что вновь
Дети перестали улыбаться
И невинных рядом льется кровь?
Неужели память коротка так наша
И уже забыли все о том.
Как же крик предсмертный страшен
Дитя, терзаемого палачо
Страницы: << < 4 | 5 | 6 | 7 | 8 > >>