Дети войны

привозил из командировок отец. Я жду маму.
Третья картинка.
Какой-то мужчина запихивает нас с братом в угол нар, накрывает одеялом, забрасывает тряпками. Начинаю плакать, он гладит меня по голове. Тот же брат мне потом рассказывал, что мы оказались в концлагере, там брали у детей кровь. Взрослые нас прятали.
Но однажды мне надоедает долго сидеть под одеялом. Начинаю тихо, а потом громко плакать. Кто-то сбрасывает с меня и брата тряпки, стягивает одеяло. Открываю глаза, возле нас стоит женщина в белом халате:
- Мама! - качусь я к ней.
Она гладит меня сначала по голове, потом по руке. Затем берет что-то из металлической коробочки. Но я не обращаю на это внимания, я вижу только белый халат и белую шапочку.
Вдруг! - острая боль в руке. У меня под кожей иголка. Не успеваю накричаться, как теряю сознание. Прихожу в себя - надо мной сидит тот самый мужчина, который нас прятал. Рядом лежит брат.
- Не пугайся, - говорит мужчина. - он не мертвый, он спит. У вас взяли кровь.
- Это была не мама?
- Нет. . .
- Она пришла в белом халате, как мама. . . - и я закрываю глаза.
И дальше ничего не помню: кто и как нас спас в лагере, как оказались мы с братом в детском доме, как узнали, что родители погибли. . . Что-то случилось с моей памятью. Пошел в первый класс. Дети два-три раза прочтут стихотворение - и запомнили. А я десять раз прочту и не запоминаю. Но запомнил, что двойки мне учителя почему-то не ставили. Другим ставили, а мне нет. . .


Леня Голиков
Когда его родное село Лукино захватил враг, мальчик ушел к партизанам. Не раз он ходил в разведку, приносил важные сведения в партизанский отряд - и летели под откос вражеские поезда. Машины. Рушились мосты, горели вражеские склады. Был в его жизни бой, который Леня