дозревать, насколько беспощадны могут быть люди. Нет, фашистов нельзя считать людьми, даже звери человечнее этих варваров. Мы были свидетелями очередной расправы немцев над пособниками партизан.
Первое, что я увидел: пять гибких пеньковых петель покачивались над улицей… И чуть позже мог разглядеть тех, кому были уготовлены эти петли. Я сразу же опознал Дёмчиху, грозную, но справедливую женщину. «У неё же дома детишки… Как же они одни…» - подумал я. Наш староста Пётр, в этот момент такой притихший, шёл, опустив голову. Бася, еврейская девчонка, босая, зябко переступала замерзшими ногами. Их я хорошо знал. Моё внимание привлекли два незнакомца. Один едва держался на ногах, видно, был ранен. Второй шёл, боязливо озираясь по сторонам.
Было холодно: мои руки озябли от стужи, а может быть, от страха. Я заворожено следил за происходящим под виселицей. По одному стали разводить пленных вдоль виселицы. Под крайнюю от начальства поставили Петра, покорно сосредоточенного, как мне показалось. Дед Петр, не поднимая головы, как в церкви, сдержанно и значительно поклонился людям. Сердце мое сжалось… Потом к скамье подтолкнули Басю. Та проворно взобралась и принялась разглядывать толпу, наверно, высматривала знакомых. Несчастная девочка!. . Я готов был рвануться вперед и закричать от ненависти к фашистам, когда услышал крик Дёмчихи. Упираясь ногами, она всячески отбивалась от полицаев, не желая лезть под петлю. Она просила прощения у нас, застывших на месте… Слезы навернулись у всех, кто стоял рядом. Но то, что я увидел потом, меня потрясло. Свой же подвел раненого к последнему чурбану, над которым свешивалась последняя удавка. Свой же обеими руками обхватил подставку для приговоренного. Я не мог поверить, чтобы свой же мог так отнестись к товарищу. Трусость – самое страшное
Страницы: << < 8 | 9 | 10 | 11 > >>